Привязанность к впечатлениям ведёт человека к большой внутренней тревоге и беспокойству, порождая жадность к получению удовольствия от всего, что с ним происходит, что выражается в избыточном эмоциональном фоне. Внутренняя тревога и беспокойство заставляют человека искать в течение дня особое впечатление, чтобы можно было с большой страстью ухватиться за новое переживание, связанное с этим впечатлением, тем самым, подавляя внутреннее напряжение.
И это позволяет человеку не только подавить напряжение, но и другим преподнести то, что с ним происходит как нечто грандиозное, нечто значительное и событийное. И он ещё долго остаётся вибрировать на этой волне переживания, счастья или несчастья, пока следующее впечатление не сменит предыдущее. Собранные в избытке впечатления создают рамку значительности для его "Я". А засоренность этими впечатлениями порождает бесконечный перехлёст в эмоциях и позволяет человеку жонглировать всем тем, что с ним происходит, представляя происходящее в виде, угодном себе или другим.
Но такое эмоциональное столпотворение, которое он устраивает по поводу и без, не проходит для него бесследно. Он постоянно устраивает бурю в стакане воды. Такая повседневная неадекватность по отношению к происходящему, дезориентирует его и не позволяет видеть того, что с ним происходит внутренне. Он теряет сущностную связь с самим собой и всецело поглощён мыслями - они бурлят, переливаются избыточно, его ум постоянно возбуждён, не может успокоиться. И на то есть причина: чем больше становиться его возбудимость и впечатлительность, тем острее воспринимается всё происходящее.
В результате человек может подойти к такому моменту, когда из-за постоянной внутренней тревоги и внешней неугомонности он окажется в состоянии эмоциональной и энергетической измождённости, порождающей ощущение безысходности. На смену чрезмерной впечатлительности может прийти депрессивность, подавленность, тоска, отчаяние, страх перед жизнью, потому как, поиск впечатлений, по сути, заменял участие в самой жизни.
