Четыря дня спустя я сидел дома и смотрел пленки, которые мне дал Гримбл. Он позвонил с хорошими новостями. Он и его напарник собирались встретиться с Россом Джеффрисом в «Калифорнийской Пицца Китчен» и посетить Музей Гетти. Я был приглашен. Я приехал на 15 минут раньше. У Тутаймера были черные, цвета лакрицы, волосы. Он был одет в обтягивающую кожаную кутку. В нем было что-то змеиное. С круглым, как у ребенка, лицом он походил на клон Гримбла, которого надули велосипедным насосом. Когда я встал, чтобы представиться, Росс прервал меня. Он не был самым вежливым человеком из тех, что я встречал. На нем было длинное шерстяное пальто, которое развивалось вокруг его ног, когда он шел. Он был тощим и неуклюжим с серой щетиной и жирной кожей. Его короткие растрепанные волосы пепельного цвета напоминали швабру, а нос заворачивался таким крючком, что на нем можно было бы повестить пальто.
«Итак, чему ты научился у Мистери?», презрительно спросил Росс. «Многому», - сказал я. «Например?» Ну, самое важное – это понять, что девушка мной интересуется. Теперь я это знаю». «И как ты это поймешь?» «Когда получу три показателя заинтересованности». «Перечисли их» «Ну, например … Когда она спрашивает, как тебя зовут» «Один» «Когда ты берешь ее за руку и сжимаешь, а она сжимает в ответ» «Два» «И … я не могу припомнить третий» «Аха», - топнул он ногой. «Получается, он не очень хороший учитель, не так ли?» «Нет, он замечательный учитель», протестовал я. «Тогда назови третий показатель заинтересованности» «Я не могу вспомнить прямо сейчас». Я чувствовал себя животным, которое загоняют в угол. «Тема закрыта», - сказал он. Он был удовлетворен.
Слегка пухленькая низкого роста официантка с голубыми ногтями и песочного цвета волосами подошла к нам, чтобы принять заказ. Росс посмотрел на нее, а потом подмигнул мне.
«Это мои ученики», - сказал он ей. «Я их гуру». «Серьезно?», спросила она, делая вид, что ей интересно. «Как тебе понравиться, если я скажу, что обучаю людей контролировать сознание других, чтобы привлечь человека, которого они хотят?» «Ерунда». «Нет, это так. Я могу заставить тебя полюбить любого за этим столом». «И как это? Что за контроль сознания?», она не верила, но уже действительно заинтригована. «Можно я тебя спрошу? Откуда ты знаешь, что тебя кто-то по-настоящему нравится? Другими словами, по каким сигналам ты это понимаешь, что», - и тут он начал говорить медленнее, ясно проговаривая каждое слово, - «что тебя действительно привлекает этот парень?»
Цель этого вопроса, как я понял позже, заключалась в том, чтобы заставить официантку почувствовать влечение в его присутствии и, таким образом, проассоциировать это чувство с ним. Она на минуту задумалась. «Ну, мне кажется, у меня появляется такое забавное ощущение в животе. Как будто нервная дрожь». Росс протянул руку к ее животу ладонью вверх. «Да, и я уверен, чем больше влечение, тем больше эта нервная дрожь у тебя в животе», - он медленно поднимал руку к ее сердцу, - «пока твое лицо не становиться красным, как сейчас». Тутаймер наклонился ко мне и прошептал: «Это забрасывание якоря Это, когда ты заставляешь человека ассоциировать чувство, например, влечение, с прикосновением или жестом. Теперь, каждый раз, когда Росс будет поднимать руку, как он делает это сейчас, она будет чувствовать влечение к нему».
Через пару минут после завораживающей гипнотической речи Росса, глаза официантки помутнели. Россу представилась возможность беспощадно поиграть с ней. Каждую минуту он то и дело поднимал руку к ее лицу, улыбаясь, заставляя ее краснеть. Она, кажется, забыла о посуде, которую несла, оставив ее балансировать на ослабевшей руке. «К своему парню», - продолжал Росс, - «ты сразу почувствовала влечение?» Он щелкнул пальцами, чтобы вывести ее из транса. «Или это заняло некоторое время?» «Вообще-то мы разошлись», - сказала она. «Но все произошло не сразу. Сначала мы просто были друзьями». «Не лучше ли, когда ты сразу чувствуешь влечение к кому-нибудь», водил он рукой снизу-вверх, пока ее глаза снова не помутнели. Он показал на себя, что я расценил как еще один прием НЛП, чтобы перенести ее мысли об этом ком-нибудь на себя. «Это невероятно, не так ли?» «Да», - сказала она, совершенно забыв про остальные столики. «Что было не так с твоим парнем?» «Он был не вполне зрелым». Росс не упустил и этот шанс. «Тогда ты должна встречаться с более зрелыми мужчинами». «Я как раз про вас подумала, когда мы говорили». «Клянусь, что, когда ты подошла к столику, я был последним человеком, на которого ты бы обратила внимание». «Действительно, странно», сказала она. «Вы не очень-то в моем вкусе». Росс предложил как-нибудь сходить выпить кофе, когда у нее будет выходной, она подпрыгнула от радости и дала ему свой телефон. Его техника так отличалась от техники Мистерии, но, казалось, она тоже стоит свеч.
Росс громко и победно рассмеялся. «Наверное, остальные посетители уже злятся. Но перед тем, как ты уйдешь, давай сделаем вот что. Почему бы нам не взять все твои хорошие эмоции», - сказал он, снова поднимая руку, - «и не положить их в этот пакетик сахара», - взял он пакетик сахара и потер об него свою поднятую руку, - «чтобы ты могла носить их с собой весь день». Он вручил ей пакетик сахара. Она взяла его, положила в карман фартука и ушла, все еще красная, как свекла.
«Это», - прошипел Тутаймер, - «якорь с затравкой. Когда он уйдет, пакетик сахара будет напоминать ей о приятных эмоциях, которые она испытала в его присутствии». Когда мы выходили из ресторана, Росс проделал ту же самую операцию с девушкой, встречающей гостей, и взял ее номер. Обеим девушкам было чуть за 20, Россу – за 40. Я был поражен.
Мы влезли в СААБ Росса и направились к Музею Гетти. «Чего бы ты ни хотел от женщины – влечения, желания, обожания – все это процессы, происходящие в ее теле и в ее мозгу», объяснял он по дороге. «И все что тебе надо – задать ей вопросы, которые бы пробудили эти процессы и заставили женщину пережить в точности те эмоции, о которых ты спрашиваешь. А потом она привяжет эти чувства к тебе». Тутаймер, сидевший рядом со мной на заднем сидении, посмотрел на меня, желая увидеть реакцию.
«И что ты по этому поводу думаешь?» «Восхитительно!» - сказал я. «Зло», - поправил он меня, ехидно улыбаясь. Когда мы приехали в Гетти, Тутаймер обратил на себя внимание Росса. «Я хотел спросить тебя о комбинации Человек Октября», - как бы подстегивая, спросил он. «Я попробовал тут пару шагов». Росс повернулся к нему. «Ты понимаешь, что эти вещи очень нехорошие?» Говоря это, Росс погрозил ему пальцем, прямо рядом сердцем. Он опять забрасывал якорь, пытаясь объединить этот жест с запрещенным шаблоном. «Есть причины, по которым я не учу этим вещам на семинарах». «Почему же?» - спросил Тутаймер. «Потому что», - ответил Росс, - «это все равно, что давать детям взрывчатку». Тутаймер снова улыбнулся. И я точно мог сказать, о чем он думал, потому что, лично для меня, слово «зло» ассоциировалось именно с этой улыбкой. «Дарвин говорил о выживании видов», - объяснял мне Тутаймер, когда шли по залу искусства времен до XX века. «Раньше считалось, что выживает сильнейший. Но сегодня сила не помогает занять свое место в обществе. Женщины спариваются с соблазнителями, которые знают как словами или прикосновениями запустить тайные механизмы женского подсознания». Было что-то искусственное и надуманное в том, как он говорил, как двигался, как смотрел на меня. «Поэтому идея выживания сильнейшего устарела. Как игроки, мы стоим на воротах новой эры: эры выживания привлекательных». Идея мне понравилась, хотя, к сожалению, привлекательности во мне было не больше, чем силы. Я говорил быстро дрожащим голосом, движения у меня были неуверенные, а языком жестов я почти не обладал. Чтобы выжить, мне придется поработать. «Казанова был одним из нас», - продолжал Тутаймер. «Но стиль жизни у нас получше». «Наверное, раньше соблазнить женщину было сложнее из-за строгой морали тех дней», - сказал я, стараясь хоть как-то поддержать разговор. «И у нас есть технология». «Ты имеешь в виду НЛП?» «Не только. Ему приходилось работать в одиночку». Он усмехнулся, все глубже смотря мне в глаза. «У нас есть мы».
Мы прокрались сквозь галереи, смотря на людей, смотрящих на картины. Я наблюдал, как Гримбл и Тутаймер разговаривали с разными женщинами. Но мне в присутствии Росса подходить было неловко. Я боялся, что он подвергнет критике каждый мой шаг или расстроится, что я недостаточно пользуюсь его техникой. С другой стороны, этот парень советовал своим ученикам преодолевать страх перед подходом, сказав первой встречной женщине: «Привет, я марсианин Мэнни. Какая начинка шара для игры в боулинг тебе нравится больше всего?» Поэтому мне не стоило беспокоиться, что я буду выглядеть перед ним дураком. Он взращивал дураков. Под конец дня у Росса было три номера. У Тутаймера и Гримбла по два. У меня – ничего. Пока мы ехали в поезде к музейной парковке, Росс сел рядом со мной. «Послушай», - сказал он. «Через несколько месяцев у меня будет семинар. Я разрешу тебе присутствовать на нем бесплатно». «Спасибо», - сказал я. «Я буду твоим гуру, а не Мистери. Ты убедишься, что моя техника в сотни раз мощнее его техники». Я не был уверен, что надо сказать в ответ. Они брали надо мной верх. Надо мной, типичным фрустрированным неудачником. «И еще кое-что», сказал Росс. «Взамен я хочу, чтобы ты взял меня на 5, нет, 6 голливудских вечеринок, где будут очень красивые женщины. Мне надо расширять горизонты». Он улыбнулся и спросил, потирая большим пальцем подбородок: «Договорились?» Я был уверен, что он забрасывает якорь.
