Виктимность - это термин из криминалистики, подразумевающий комплекс поведения жертвы, которое тем или иным способом может сделать ее привлекательной для преступника. Скажем, бродить по темным улицам Могадишо, таща за собой на веревочке тысячу долларов, - это виктимное поведение. Или вот если бы кто-то, встретив боксера Валуева, закатил бы ему фофан, то это поведение тоже могло бы стать фатально виктимным, невзирая на то что знаменитый боксер славится своим миролюбием и незлобивостью.
Термин этот ненавидят феминистки, по требованию которых он уже почти исчез из криминалистики западной, так как феминистки считают, что виктимология оправдывает насилие, перенося часть вины на жертву, которая-де из-за неосторожного поведения «сама виновата». На самом деле все это, конечно, чушь собачья, потому что виктимология - это довольно важная вещь в расследовании, ее хорошее знание помогает найти и изобличить преступника. Например, сексуальных маньяков очень удобно ловить, зная, какие фетиши их возбуждают и какое поведение приманки они расценят как провокационное. Но в любом случае термин «виктимность» давно перекочевал в жаргон психологов, которые стали использовать его в описаниях событий, в том числе не имеющих уголовной подоплеки.
В отличие от мазохиста, человек с виктимным поведением обычно вовсе не хочет испытывать страдания. Наоборот, он лелеет скучную мечту прожить свою тихую жизнь в счастье и довольстве и умереть в глубокой старости в уютной постели. А то, что его поведение то и дело становится причиной вагона всевозможных скорбей, - это не его тайные подсознательные желания, а поведенческие ошибки. Давай посмотрим, может, и ты иногда позволяешь себе немножко виктимности, сам того не понимая.
Риски невежливости Распространенное мнение, что люди, пишущие в Интернете гадости всюду, куда только проникнет их хищная мышка, в реальной жизни трусы и слабаки, не лишено определенных оснований. Дело в том, что люди сильные и агрессивные обычно чрезмерно вежливы с незнакомцами. Это обычный эволюционный механизм, описанный еще профессором-этологом В. Дольником в книге «Непослушное дитя биосферы», где он анализировал, почему наиболее жестокие драки происходят во время брачного периода у слабых животных, в то время как животные, способные легко убить противника своего вида, обычно ограничивают ритуальные бои вежливыми бесконтактными танцами. Вот голуби заклевывают конкурентов до крови, а змеи лишь стоят друг перед другом на хвостах, покачиваясь, но вовсе не стремясь вонзить в соперника свои ядовитые зубы. А все потому, что, веди себя змеи иначе, скоро бы на планете вообще не осталось змей, кроме ужиков. У нас - то же самое. Сильные и легко впадающие в ярость люди очень скоро выясняют, что в социуме умение вести себя приятно куда важнее умения отрывать противникам головы (а те, кто не выясняют, очень скоро оказываются либо в тюрьме, либо на кладбище). Неумение контролировать свою агрессию будет виктимным поведением для такого человека. Поэтому большинство из них очень серьезно относится к ритуалам вежливости, часто чрезмерной. Эта утрированная вежливость и кажущаяся флегматичность прежде всего призваны удерживать окружающих от поведения, которое может стать опасным для обоих участников конфликта («Я полагаю, благородный сэр, вы случайно плюнули на кончик моей шпаги, не намереваясь причинить мне оскорбление действием?»). И крайне виктимным поведением будет неумение распознавать эту опасную вежливость и путать ее с уступчивостью и трусостью. Древняя мудрость «Страшен тот враг, который и в гневе смеется» была не зря придумана.
Самоубийственная ревность Ревность - один из эволюционных механизмов у животных, которым свойственно половое размножение (про ревность у однополых животных биологи, по крайней мере, ничего не пишут). Тут есть забавная закономерность: чем больше сил и ресурсов требуется родителям, чтобы выкормить и вырастить потомство, тем жестче самец будет контролировать верность самки, а самка - следить за тем, чтобы партнер не расходовал силы, время и ресурсы на стороне. Поэтому люди - животные, которые выкармливают свое потомство до крепкого тридцатника, - неизбежно имеют много ревности в генетическом анамнезе. Но не все: некоторые везунчики почти не умеют ревновать, другим же приходится отдуваться в двойном размере. Казалось бы, логика должна подсказывать: ревнивый самец должен искать себе наиболее верную самку, дабы не тратить потом жизнь на бесконечные сцены ярости и отчаяния. Но сплошь и рядом ревнивцы выбирают виктимное поведение и начинают ухаживать за девушками, которые меньше всего склонны гарантировать партнеру покой и безмятежность в этом отношении. Дэвид Басс, профессор факультета психологии Университета Техаса, создатель теории половых стратегий человека, полагает: такая виктимность связана с тем, что склонность к любой сильной эмоции неизбежно стремится проявлять себя. Грубо говоря, если ты укомплектован агрегатом «ревность бронебойная», то она постоянно будет рваться из чулана, чтобы попробовать свои силы на подходящем объекте. В совсем критических случаях ревнивцы начинают превращать в ад бесконечных подозрений жизнь даже самых скромных и верных подруг, но изначально они все-таки тяготеют к тому, чтобы влюбляться в максимально свободомыслящих девушек - в подсознательном стремлении стреножить их, посадить в мешок и никому никогда на свете не показывать. Дэвид Басс полагает, что по-настоящему виктимным поведением в таких случаях является отказ от услуг психотерапевтов, которым нередко удается загнать бесов ревности в небытие методами, включающими в том числе и медикаментозную терапию.
Я на вас убиваюсь Стремление проявлять заботу о близких – прекраснейшее свойство человека - тоже может быть изгажено викгимностью. Это горячая готовность приносить жертвы ради других, в то время как этим другим твои жертвы нужны как собаке шестая нога (при том что собака только что еле-еле придумала, куда ей с помощью пары остроумных инженерных решений приспособить пятую). Зачем твоя мама героически варит и приносит тебе рассольник, который ты, ёжась от угрызений совести, бережно выливаешь в канализацию, когда она уходит? Зачем папа на своем горбу привез вам через весь город мешок выращенной собственными руками картошки, при том что теперь тебе придется покупать ему три мешка средств от радикулита? Зачем ты сам в шестнадцать лет висел вниз головой на ветке тополя под балконом любимой девушки, хотя девушку это прекрасное зрелище ни разу не вдохновило настолько, чтобы она прекратила кричать тебе с балкона всякие обидные гадости? Сложный механизм такого поведения объясняется тем, что, желая повысить свою значимость в глазах интересующего нас человека, мы в реальности не имеем никаких способов это сделать. Папа и мама не могут подарить любимому тебе пару фабрик и пароходов. Ты не можешь героически спасти девушку от бандитов, потому что бандиты в этом городе, похоже, совсем обленились. И мы делаем то, что можем, увеличивая ценность нашего поступка (хотя бы в наших собственных глазах) теми страданиями, которые он нам приносит. Самое худшее, что объяснить себе виктимность и нерациональность такого поведения человек может, лишь признавшись в своей полной несостоятельности, а такое признание может закончиться совсем плохо для душевного комфорта. Так что продолжай выливать рассольник и выкидывать картошку, но только чтобы родители никогда об этом не догадались!
Гипервиктимность Люди, которые прыгают со скейтборда на сноуборд, занимаются каньонингом, бабблингом, дайвингом, бейсджампингом, считают, что машина не умеет ездить меньше ста тридцати километров в час, а охота на носорогов с рогаткой ужас как весело, - с точки зрения профессионалов криминалистики, проявляют гипервиктимность. И сколько бы такие люди ни хвастались, что просто не умеют испытывать страх, мы-то знаем, что человек, не умеющий испытывать страх, никогда не стал бы прыгать на резинке в Ниагарский водопад - хотя бы потому, что не испытал бы при этом никаких сильных ощущений, а стало быть, и удовольствия.
Комплекс детской виктимности По официальному определению, люди с комплексом детской виктимности - это люди, «склонные к воспроизводству депрессивных состояний посредством провоцирования межличностных конфликтов своим поведением при полном нежелании ничего исправлять, а и далее играть роль жертвы в межличностных отношениях». Например, виктимный муж вместо того, чтобы решать любые проблемы, возникающие у них с женой, при помощи здравого смысла и взаимных уступок, начинает вести себя как человек, мечтающий о призе «Худший супруг года». Он игнорирует ее просьбы, немножечко хамит, пропивает семейный бюджет и возвращается домой без штанов в рассеянных чувствах. Получив в один прекрасный момент скалкой по загривку, он уже начинает чувствовать себя полноценной жертвой и продолжает крокодилить по полной, раз уж жена все равно досталась такая гадкая, злая и несправедливо его обижающая. Этот принцип - провоцирование партнера на жесткие действия, чтобы вынудить его потом испытывать вину перед тобой, - люди с комплексом детской виктимности часто проявляют не только в семейных, но и в дружеских и деловых отношениях. И всюду он работает плохо.
Комплекс слабака и неудачника «Я не сумею, не смогу, мне точно не повезет, я маленький и жалкий» - это гордая виктимная песня человека с комплексом неудачника. Людям без этого комплекса трудно понять, насколько она помогает снять с себя тяжкий груз любой ответственности, всегда быть готовым к любым неудачам и неприятностям. Что-то похожее мы все вытворяем, когда берем в руки клюшку или шашку, объясняя окружающим, что мы тысячу лет этого не делали, а даже когда и делали, то лучше бы не делали. И сразу как-то становится не так страшно и не так стыдно проиграть: ведь ты же всех предупреждал заранее, как плохо играешь! Но такая защита, если мы пользуемся ею в постоянном режиме, сослужит нам безупречно дурную службу в любых делах, где от тебя требуются таланты, инициатива и сообразительность. Например, во время интервью при приеме на работу ее лучше сдать в камеру хранения. И начинать признание в любви со слов «Тебе, конечно, сейчас будет смешно» тоже не стоит. С другой стороны, у японцев вон полкультуры на комплексе неудачника построено, и ничего, живут. «Простите, что я, жалкий, принимаю вас в моем тесном и грязном домишке» - вполне реально услышать от главы тамошней корпорации, встречающего посетителей на банкете в своей резиденции.
Комплекс падающих штанов Умение встречать неловкие ситуации, не дрогнув ни одной лицевой мышцей, - великолепное качество. Вот обычный человек, у которого упали штаны посреди торжественного приема, ушел бы в гардеробную и удавился, а ты лишь хмыкнул, надел штаны и продолжаешь вести светскую жизнь. Но в таком умении справляться со своим смущением есть и элемент виктимности. Три сильнейшие эмоции, призванные обеспечить твою безопасность, - это страх, брезгливость и стыд. Убери страх - и ты через пару недель лишишься головы, попав в опасную ситуацию и не испугавшись ее. Убери брезгливость - и ты станешь обладателем половины статей из «Справочника врача-инфекциониста». Убери стыд - и ты лишишься своих способностей к социализации. Ребенок, который демонстрирует виктимное поведение такого плана, часто становится изгоем в детских коллективах, потому что не умеет задумываться о том, как на его действия отреагируют другие. Он показывает зад, чтобы рассмешить приятелей, ест червяков, чтобы поразить их, - и вдруг выясняет, что остальные школьники относятся к нему как к тому червяку. Взрослый человек, который совсем не руководствуется в своих действиях чувством стыда, находится в столь же опасном положении. Стыд удерживает нас от поступков, которые могут вызвать гнев или отвращение окружающих. И если чувство стыда мешает тебе почему-то рассказать прекрасный матерный анекдот в незнакомой компании, то, не исключено, к нему правильнее будет прислушаться. Самостигматизация Виктимолог В. Туляков в своей статье «Виды и проявления виктимности» пишет: важным фактором при изучении поведения жертвы является понимание того, что часто виктимность проявляется в готовности пострадавшего принимать на себя вину за действия человека, причинившего ей ущерб. Происходить это может по-разному. Жертва ограбления может винить себя в том, что ей хватило глупости снимать деньги из банкомата в темном малолюдном месте. Мужчина, брошенный и обобранный жадной женщиной, может при этом оправдывать ее и винить себя в том, что что-то сделал неправильно, не уделял ей должного внимания и не дарил нужного количества душевного тепла. Женщина, избиваемая садистом, может винить себя за то, что не умеет нравиться своему любимому настолько, чтобы он ее не бил. В худших случаях жертвы виктимности вообще априори принимают на себя вину за любые беды, которые с ними случаются. Туляков назвал этот процесс «самостигматизацией» - убежденностью, что ты неудачник, растяпа, гадкий, никому не нужный человечек, который сам виноват в своих бедах. Как ни странно, такое поведение - один из элементов оптимистического восприятия мира. Часто именно оно помогает человеку не свихнуться от горя в тяжелый момент. Человеку важно верить в то, что этот мир справедлив и правильно устроен. Что в нем существуют правила, которые достаточно соблюдать, и все будет хорошо. И если с тобой произошло что-то плохое, то виноват в этом ты сам. Признавая свою вину, жертвы таким образом пытаются уверить себя, что они все же как-то контролируют окружающую действительность, просто делают ошибки. Туляков же, как и многие виктимологи, полагает, что самостигматизация все-таки приносит больше вреда, чем признание того, что нами правит случай, а этот мир - сплошной бардак, когда смешной, а когда и страшный. Потому что самостигматизация поощряет жертву к виктимному поведению и в будущем.
