Честолюбие – искательство внешней чести, уваженья, почета, почестей. Честолюбец – человек, страстный к чинам, отличиям, ко славе, похвалам. Из словаря В. Даля.
Глубочайшим стремлением человеческой натуры является желание быть значительным. Джон Дьюи
Стимулы, которые нами движут, можно поделить на постоянные и кратковременные. Честолюбие – стимул постоянный. Оно зарождается в юности и живет в нас до самой смерти, по дороге принимая самые разные формы, но никогда не исчезая полностью. Именно честолюбие не позволяет нам остановиться и сказать себе: «Я достиг всего, чего хотел. Теперь наконец можно успокоиться и никуда не спешить».
У честолюбивого человека достижение цели становится вопросом жизни и смерти. Это уже не вялое: «Хорошо бы прославиться…», «Вот бы меня назначили начальником отдела…», но категорическое: «Я обязан прославиться!», «Самое позднее в следующем году я стану начальником отдела». Только люди, лишенные честолюбия, могут задавать вопросы типа: «Ну, он ведь миллиардер (министр, лауреат, кинозвезда, кумир…)!. Чего же ему еще надо?». Для честолюбивых людей такие вопросы не имеют смысла. Еще не достигнув намеченной вершины, они уже разрабатывают план покорения следующей.
Честолюбие не нуждается в логическом обосновании. Честолюбие или есть или нет. Честолюбцу бессмысленно задавать вопросы: «Зачем тебе это нужно? Почему ты выбрал эту цель, а не другую?». Он и сам не знает ответов. Например, ваш приятель может объяснять свое желание стать Самым-Самым необходимостью заработать деньги, купить квартиру, построить дом, обеспечить старость, реализовать свои планы по повышению доходности компании и т.д.., но эти объяснения фальшивы. Он просто хочет стать Самым-Самым, Самым Первым – и никаких других причин и стимулов у него нет.
Цель – это и есть стимул. Желание достичь цели – это единственное объяснение жизненной активности честолюбцев. Если желание не исполнится, если исполнится лишь треть или половина желания, честолюбцу будет плохо. Как плохо голодному, больному, несчастному. Вылечить его сможет только полный и безоговорочный успех. Честолюбие, то есть стремление во что бы то ни стало исполнить свое желание, стать первым, лучшим, единственным, завоевать признание, известность, славу, – это такая же физиологическая потребность, как сексуальное влечение, необходимость в еде, воде, крыше над головой.
Желание может быть вздорным, нелепым, большим, грандиозным, маленьким, утопичным, – все это не имеет значения. Как только желание превращается в idee fixe, мы уже не контролируем себя. Какая-то мощная сила тащит нас вперед, до самой цели. Честолюбец не может добиваться успеха, как не может не дышать. Размер честолюбия не зависит от размера возможного приза. Честолюбивые люди с одинаковой страстностью стремятся к креслу мэра в провинциальном городке и к посту президента страны, они с одинаковым рвением создают Самую Большую Компанию в Стране и строят Самый Большой Продовольственный Магазин в Этом Районе Города.
Всякий, кто ищет удовольствий, славы или богатства, пребывает, покуда не добьется своего, в постоянной тревоге и беспокойстве – это не только вполне естественно, но и, пожалуй, логично, ведь сильное желание под стать недугу, а потому нет ничего зазорного в том, что человек ищет возможности от своего недуга излечиться. Дж. Свифт
Желая во что бы то ни стало достичь поставленной цели, мы словно даем самим себе обещание, которое нельзя не выполнить. Постоянное напряжение, невозможность расслабиться, злость из-за задержек на пути к победе, нетерпение, беспокойство, внутренняя неудовлетворенность – вот наши самые безжалостные погонщики. Мы готовы неустанно трудиться, терпеть лишения, рисковать благополучием, лишь бы однажды пришел день, когда можно будет крикнуть: «Я сделал это!».
Что заставляет нас добровольно вставать в шесть утра, чтобы хоть на час удлинить рабочий день? – Отсутствие успеха. Что не дает нам расслабиться в отпуске? – Неудовлетворенность тем, что мы имеем. Да и сам отдых кажется ненужным, неуместным, если нет хотя бы промежуточного результата.
Надежда на будущее признание, богатство, награды, чины, сильнее кнута принуждает ученого, художника, писателя, изобретателя работать по 15 часов в сутки, годами терпеть лишения, равнодушие и насмешки окружающих. Жажда славы вернее жестоких приказов заставляет в полный рост идти на вражеские пулеметы, подхватывать упавшее знамя и первым лезть на крепостную стену.
«Что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, как ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но как ни страшно и не неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми…». Князь Андрей. «Война и мир»
«С нашей стороны много людей гибло от того, что, сражаясь на глазах императора, они в надежде на отличия снимали шлемы, чтобы можно было узнать их в лицо; тут-то и поражали их меткие стрелки неприятеля». Осада Безабды. (Аммиан Марцелин. «Римская история»).
Честолюбец – слово с негативным оттенком, стоящее в одном ряду с понятиями: «карьерист», «ходить по головам», «интриган», «авантюрист», «ничего святого», «выскочка», «проныра», «тщеславная личность» и т.п. Как ни странно, но «жажда известности, почестей, стремление к почетному положению» (словарь Ожегова), осуждается всеми моралистами – от Сенеки до Лабрюйера, словно желание славы и признания – это не мощный локомотив, вот уже тысячи лет толкающий человечество вперед, но преступление против общества.
Конечно, нельзя требовать, чтобы мы любили тех, кто успешнее нас. В особенности, если мы сами надеялись достичь тех же высот. Практически всех знаменитостей именовали интриганами и беспринципными честолюбцами– пока они шли к вершине. Но когда процесс возвышения был завершен, когда вчерашний «выскочка и честолюбец» добивался чести, славы, денег, ему прощали все его прошлые грехи – действительные или мнимые. Объясняется это тем, что мы страдаем сильнее, когда нас обгоняют, когда расстояние между нами и более успешным человеком еще не слишком велико, когда еще хорошо помнится, что он был вровень с нами или даже стоял ниже. Но как только он взлетает на высоту, которая кажется нам недостижимой, зависть и злоба исчезают – нельзя же злиться на солнце, звезды, небо, горы. Отблеск успеха освещает всю его жизнь и мы находим признаки будущего величия даже в его начальном ничтожестве: «Уже в детстве окружающие чувствовали, что ему предуготовлена особая судьба…».
Жизненный успех – это успех при жизни
А в час, когда мой след во всех сердцах сотрется, Лишь в этот страшный час скажи, что умер я. Атааллах Аррани
Гай Меценат был богат. Но многие римские сенаторы, имена которых давно забыты, тоже были богаты. Однако он был щедр к поэтам – и они обессмертили его имя. Американские миллионеры финансировали экспедиции в Антарктику на том условии, что ледяные горы будут названы их именами. Карнеги, Морган, Форд, Рокфеллер, Гугенхейм, Третьяков, Морозов, Мамонтов конвертировали свой предпринимательский успех в посмертное существование. Их имена увековечены в названиях благотворительных фондов, университетов, библиотек, больниц, картинных галерей, музеев, созданных и построенных на их деньги, пусть и не всегда праведные.
Честолюбие не знает пределов, оно простирается далеко за пределы нашей жизни. Почему нас так заботит, чтобы наши имена навсегда остались в памяти человечества? Почему нам так важно, что будут думать о нас те, кто родится через пятьсот лет после нашей смерти?
Мечты о бессмертии демонстрируют в первую очередь размер наших амбиций. В действительности нас заботит не столько успех после смерти и не те слова, которыми нас будут вспоминать через тысячу лет, сколько прижизненный успех такого уровня, о котором современники говорят: «Это останется в веках». Нас волнуют не абстрактные восторги потомков, а немедленная награда – приятное осознание, что мы сделали нечто Очень Значительное. Уверенность, пусть иллюзорная, что нас не забудут завтра, – это показатель нашей сегодняшнего значимости, это ощущение по-настоящему большого успеха.
Примечание. У тех, кто не стал первооткрывателем, финансовым или научным гением, великим архитектором или известным художником, все равно остается возможность увековечить свое имя. Раз есть спрос, значит, есть и тема для бизнеса. Поэтому несть числа предложениям назвать в нашу честь безымянную звезду – всего за 20-50 долларов. Собственно говоря, честь не так уж велика – только в нашей Галактике насчитывается 100 миллионов звезд, и таких галактик миллионы только в видимой части Вселенной, но все, все же… А кто не получал письма с купить участок на луне или на Марсе? А кто не видел площадей, вымощенных плитами с именами тех, кто не пожалел за бессмертие (во всяком случае, на срок жизни этих плит) нескольких сотен долларов?
Конечно, с прагматической точки зрения такой способ сохранить память о себе довольно сомнителен. Да, ваше имя можно будет прочитать и через пятьсот лет. Но никто не будет знать, что это имя – ваше. Это будет «просто имя», ничего не значащий набор букв. С таким же равнодушием туристы, толпами бродящие по старинным городам, смотрят на бронзовые памятники давным-давно забытым вельможам, генералам, министрам, политикам. Впрочем, забвения ни избежит никто. Пусть не через пятьсот лет, пусть через пять тысяч, но точно так же забудутся имена Цезаря и Рембрандта, Наполеона и Толстого. Пятьсот назад любой грамотный человек мог рассказать о деяниях Тертуллиана, двести лет назад Вальтер Скотт считался величайшим писателем. Сегодня Тертуллиана знают только историки и теологи, а некогда увлекательные романы Скотта вызывают скуку у немногочисленных читателей.
«Я им всем покажу!»
Один из компонентов честолюбия. Простой, но сильнодействующий стимул.
«Я докажу ей, что она не права, считая меня безнадежным неудачником!» «Я им всем покажу, кто я есть на самом деле! Они будут у меня в ногах валяться и руки целовать!» «Я такое придумаю, такого достигну, так поднимусь, что они все они умрут от зависти!»
Именно такие чувства и стимулы и руководят нами в повседневной жизни. Желания спасти от голода жителей Африки, найти способ передвигаться быстрее скорости света или стать первым человеком, который высадится на Марсе, встречаются намного реже.
Деньги и корыстолюбие
"Презрение философов к богатству было вызвано их сокровенным желанием отомстить несправедливой судьбе за то, что она не наградила их по достоинствам жизненными благами; оно было тайным средством, спасающим от унижений бедности, и окольным путем к почету, обычно доставляемому богатством". Ларошфуко
Кто станет отрицать собственническое начало в душе человека? Кто из нас не хочет иметь много денег? Ведь деньги удовлетворяют основные жизненные потребности, обеспечивают исполнение большинства желаний, даруют здоровье, покой и даже любовь, что бы на этот счет не думали ханжи и романтики. Понятно, что нам требуются не столько деньги, сколько даруемая ими возможность разрешать неразрешимые (для безденежных) проблемы, приобретать то, что хочется, жить там, где мечтается, быть независимым от людей и обстоятельств.
Деньги – сильнейший мотиватор. Что мы только ни делаем и на что только не идем ради денег! Если у вас никогда не было крупных долгов, то вполне вероятно, не было и ощущения загнанности в угол, этого сильнейшего стресса, который превращает самых ленивых и самых инертных в настоящие динамо-машины, в сгусток энергии и предприимчивости.
О. Генри был одним из самых продуктивных писателей. В течение двух лет подряд он писал по рассказу в день для газеты «Санди уорлд». Причина – жизнь на широкую ногу и постоянные долги перед издателями. То же самое можно сказать о Бальзаке, Жюль Верне, Достоевском. Сколько бы замечательных книг, симфоний не было бы написано, если бы их авторы не нуждались в деньгах! Сколько бы великолепных дворцов и соборов не было бы никогда создано, если бы у Монферана, Рена, Леблана, Воронцова были фамильные состояния!
Необходимость зарабатывать деньги (не для себя, с собой мы бы как-нибудь договорились! – для семьи, для подруги или друга, для того, чтобы купить новую мебель, скопить пенсию, сделать операцию, чтобы хватало на ежедневную бутылку хорошего вина или хотя бы на пару кружек пива) срывает нас с мягкого кресла, вынуждает суетиться, заставляет ежечасно и ежеминутно ломать голову над вопросом: «Ну где же их взять?!», буквально заталкивает в бизнес и в карьерную гонку.
Общественные и семейные стимулы
"Нет ничего естественнее стремления обеспечить свою семью жильем, а если удастся – отдельным домом с гаражом, садом и плавательным бассейном. Более чем естественно и желание человека дать своим детям лучшее образование, чем то, которое получил он сам, отправить их на каникулы за границу покататься на лыжах и поплавать на яхте. Пусть все это лишь слагаемые статуса, но разве человек будет работать сверхурочно, если его лишить такой приманки? Кто будет просиживать ночь над книгами, не надеясь на получение более высокой ученой степени?" С.Н. Паркинсон
Каждый из нас хорошо понимает, что именно должен иметь человек, чтобы считаться успешным в глазах своей семьи и окружающих. Вот составляющие «американской мечты» – выкупленный хороший дом в пригороде, еще один дом на берегу озера в малонаселенной местности, неработающая жена, оплаченная страховка, солидные накопления к пенсии, дети в Принстоне или Гарварде «Российская мечта» – жить в Москве, иметь трехэтажный дом за четырехметровым забором в Подмосковье, два раза в год отдыхать за границей, до 30-35 лет стать владельцем или топ-менеджером солидной компании, высокопоставленным чиновником, хорошо оплачиваемым специалистом. «Азиатская мечта» – портфель чиновника, служебный автомобиль, служебная квартира и одновременно – большой собственный бизнес, большой собственный дом, большая собственная машина и «чтобы все уважали».
Вероятно, есть «французская мечта», «сингапурская мечта», «нигерийская мечта» и другие локальные мечты», атрибуты и составляющие Большого Успеха – пригласить тысячу человек на свадьбу дочери, стать владельцем лошади, победившей на скачках, взорвать себя в большом скоплении народа, купить пентхауз с видом на Центральный парк, заменить все зубы на золотые. И для нас, живущих в мире, где одновременно сосуществуют абсолютные монархии, феодальные государства, первобытные племена, теократии, демократические республики и тоталитарные режимы, эти мечты становятся ориентирами, которые с раннего детства формируют наши цели и желания.
Страх потерять успех
Предположим, вы стали в тридцать лет начальником отдела. Вас вполне устраивает эта должность, ваши скромные карьерные желания удовлетворены. Но когда вам будет сорок, вы вдруг обнаружите, что на ваше насиженное место нацеливается энергичный тридцатилетний сотрудник. И у вас будет немного шансов устоять перед натиском свежего амбициозного человека. Тот, кто бежит, наверняка столкнет с дороги того, кто остановился.
Роскошь расслабиться могут позволить себе только нищие и философы. Как только мы зарабатываем первые настоящие деньги, как только приобретаем более или менее дорогую недвижимость, как только поднимаемся на одну-две ступеньки по иерархической лестнице, наше спокойствие пропадает навсегда. Мы начинаем беспокоиться за свои инвестиции, нас тревожит инфляция, безопасность нашего особняка, квартиры, вещей. У нас появляются соперники и конкуренты, которые рассматривают наши должности и положения как помехи или объект для захвата.
Страх потерять статус, успех, популярность, «выпасть из обоймы» особенно велик у представителей шоу-бизнеса и людей творческих профессий. Удержаться на вершине, в «первой десятке», «первой сотне» намного сложнее, чем попасть туда. Славу, известность, титулы «Автор бестселлера года», «мисс Сентябрь», «Победитель нашего сегодняшнего конкурса» – все это получали многие. Но очень немногие сохраняли славу больше, чем на пятнадцать минут, лишь единицы оставались в списке самых продаваемых авторов больше месяца и почти никто не помнил имя «мисс Сентябрь» в ноябре.
Нервозность победителей усиливают многочисленные рейтинги и опросы. Думаю, что нет человека, который в состоянии сохранять спокойствие в отношении публичного измерения его значимости, каким бы субъективными и недостоверными не были бы оценки. Скандально-эпатажное поведение звезд объясняется не столько стремлением повысить популярность, сколько животным страхом: «Меня могут забыть!». Все слишком неустойчиво, зыбко, переменчиво. Поэтому ежедневно и еженедельно необходимо закреплять успех, увеличивать разрыв между собой и ближайшими конкурентами, доказывать – реальными делами или маркетинговыми приемами, – что вы по-прежнему Номер Один.
Цели и результаты
"Самое большое честолюбие прячется и становится незаметным, как только его притязания наталкиваются на непреодолимые преграды". Ларошфуко
Вы недавно закончили консерваторию. Ваша мечта – стать первой скрипкой в оркестре. А что если у вас это не получится? А что если пройдут годы, а вы по-прежнему будете работать рядовым исполнителем? Как вы поступите, однажды осознав, что вам не удастся осуществить вашу мечту: смиритесь, впадете в отчаяние, покончите с собой?
Когда-то, в пору юношеского максимализма, я был абсолютно убежден, что единственный смысл жизни заключается в исполнении своих желаний. Никаких компромиссов, полутонов, полупобед, нижних и средних положений, недоуспехов. «Большой Успех или Смерть!» (Разумеется, под смертью подразумевалось жалкое существование в роли «обычного человека»).
Но радикальные мысли проходят вместе с юностью. Изменяется жизнь – изменяется понимание успеха.
Вчера вы не согласились бы на меньшее, чем танцевать на сцене Большого театра партию Принца в «Лебедином озере». Сегодня ваше желание – попасть хотя бы в кордебалет Большого. В двадцать пять ваша бескомпромиссная цель – пост руководителя чего-нибудь трансконтинентального и глобального. В тридцать пять вы искренно счастливы, что служите в должности старшего сотрудника малоизвестной компании и с вами дружески здоровается начальник ее местного отделения.
Лишь немногие из тех, кто не стал солистами и победителями, страдают из-за несбывшихся надежд. Одно из основных биологических преимуществ гомо сапиенса – его способность адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. Внутренние защитные механизмы оберегают наше самолюбие от болезненных переживаний и незаметно для нас трансформируют наши желания и цели – из уже нереальных в пока еще достижимые. И мы спокойно занимаем свое место в шеренге и без особой зависти смотрим на людей, стоящих впереди или вне строя. Мы почти забыли, что когда-то хотели быть такими, как они. У нас теперь другие радости, и другие успехи. И это замечательно. Ведь иначе мир был переполнен ненавистью и горькими стенаниями.
P.S. Сильные стимулы необходимы для успеха, но, разумеется, не гарантируют его. Например, вы страдаете от мысли, что ваша жена не может купить хорошую одежду, что она вынуждена работать за гроши, что у вас нет денег поехать с семьей на курорт. Вы скрежещете зубами, вы предельно мотивированы, вы работаете, как вол – а результата как не было, так и нет. Но если бы каждый получал то, что желал, а размер получаемого зависел только от силы желания и количества трудового пота, то самыми успешными людьми на свете были дети, безумцы и каторжники на галерах.
